Девушка М-м-м - 15

"Я не обижаюсь, когда говорят что я дурочка. Я знаю, что это не так! "

: detstvo-budushchej-zvezdy.jpg (43.21 КБ) 510 просмотров

1940 г. - осень 1941 г.

Летом 1940 года четырнадцатилетняя Норма Джин расцвела еще больше. У нее была единственная набивная блузочка в цветастые узоры, но девочка умела надеть ее по самым разным поводам. Заправленная в синюю юбку, эта блузка оказывалась вполне уместным нарядом на воскресное богослужение с Аной; одетая поверх брюк, она обеспечивала свободу движений, когда мальчики возили ее на раме велосипеда; наконец, подвязанная высоко над талией, она чудесно открывала живот. Все огладывались ей вслед, когда Норма Джин, одевшись таким образом, вышагивала в места, постоянно посещаемые в Вествуде: в популярный зал Тома Крамплера по другую сторону улицы напротив кинотеатра в Вествуд-виллижд, где было принято пить содовую; к миссис Грэдис, на юго-восточном углу Вествуда и бульвара Уилшир; к Альберту Шитцу, где она встречалась с парнями, вертевшимися там часами и покупавшими ей кока-колу; и в чуть более дешевый и не такой ухоженный бар «Хи-Хо», где даже не обязательно было выходить из машины. Ребята, которые искали себе проблемы, могли без труда найти их как раз в «Хи-Хо».
Скорее всего, именно в «Хи-Хо» Норма Джин в первый раз встретила учившегося в той же Эмерсоновской школе, но в старшем классе Чака Морена — остроумного, по-бунтарски настроенного парня, который одалживал у кого попало автомобили (временами без разрешения), чтобы захватить очередную девушку на свидание в Оушн-парк-пир между калифорнийской Венецией и Санта-Моникой. Он пользовался популярностью среди мальчиков, поскольку был прирожденным лидером и хорошим спортсменом, а также среди девочек, поскольку был еще и веснушчатым рыжеволосым симпатягой, который не лез далеко в карман за комплиментами и сладкими речами. Тем летом Чак удостоил своей благосклонностью Норму Джин. Девушка она была стройная, хохотала от его шуток, отвечала улыбкой на заговорщические подмигивания парня и производила впечатление довольно робкой — словом, сочетала в себе такую массу достоинств, что он не мог устоять. Когда Норма входила в зал, где пили минеральную воду, Чак вопил: «А вон идет девушка Ммммм!».

: племянник Аны Лоуэр и Норма в марте 1941 года.jpg (61.72 КБ) 504 просмотра

Тем летом Морен несколько раз брал с собой Норму Джин и ездил на старой отцовской машине в танцевальный зал на пристань, где Лоренс Уэлк дирижировал оркестром, а актриса Лана Тернер всю ночь напролет танцевала со своим мужем Арти Шоу, который был руководителем оркестра. Впоследствии Норма Джин так вспоминала длинные и жаркие летние вечера на пристани:
Мы танцевали до упаду, а потом выходили на стаканчик колы и прогуливались на холодном ветру. Чаки давал мне понять, что хочет чего-то большего, нежели просто иметь партнершу для танцев. Его руки вдруг оказывались везде! Но меня это пугало, и я была довольна, что умею выцарапаться [то есть выкрутиться] от самых сильных ребят — жизнь в сиротском приюте [а также то, через что довелось пройти с Доком и Джеком] научила меня этому. Бедный Чак ничего с этого не имел, у него только болели ноги, и он тратил силы на борьбу со мной. Но я себе думала так: что ж, у него просто нет права ни на что большее. Кроме того, я в самом деле не больно рвалась к сексу, и в этом, пожалуй, были свои хорошие стороны.

: Лана Тернер и первый муж Арти Шоу.jpg (84.29 КБ) 501 просмотр

То, что она «не больно рвалась к сексу» и ее репутация среди коллег по школе была незапятнанной, подтверждается еще и довольно символичной заметкой в гороскопе (с громким названием «Взгляд в будущее»), помещенном в школьной газетке, в соответствии с которым Норма Джин в один прекрасный день должна была стать «лучезарно улыбающейся директрисой пристанища для старых дев». Вот какая информация появилась в местном издании, хотя Норма Джин на вечеринках никогда не простаивала у стены, совсем недурно отплясывала румбу и гротескные групповые танцы, а перед тем как покинуть свою среднюю школу, «обучилась действительно современной штучке, "нью-йоркеру"» — медленному и весьма замысловатому танцу, которому предстояло покорить Калифорнию.
Морену благодаря присущему ему обаянию удавалось избежать проблем — как со стороны полиции (принимая во внимание автомобили, которые он «одалживал» не только у отца), так и от родителей нескольких девушек из Эмерсоновской школы (последних ему частенько не удавалось отвезти домой раньше наступления рассвета). Его свидания с Нормой Джин окончились в сентябре 1940 года: девушка вернулась в Эмерсоновскую школу и отправилась там в девятый класс, а он начал учебу в десятом в университетской средней школе.
На групповой фотографии выпускников его класса ученики послушно улыбаются, усиленно стараясь сохранить для взоров потомков серьезное выражение лица. Однако стоящий среди них Чак Морен в дерзком жесте поднял и вытянул средний палец левой руки в направлении фотоаппарата. Можно только догадываться о последующей реакции на это со стороны школьной администрации, а также родителей. Во всяком случае, Чак в течение следующих двух лет отправлял Норме Джин поздравительные открытки на День святого Валентина. Вышвырнутый восемнадцать месяцев спустя из средней школы-лицея за плохое поведение, Морен ненадолго уехал из Лос-Анджелеса, после чего записался добровольцем в армию. Его отправили на войну, где он погиб через месяц после того, как ему стукнуло двадцать.

: Eme4.jpg (146.31 КБ) 495 просмотров

Прежде чем завершился 1940 год, Норма Джин нашла наконец подругу своего возраста. Элинор, вторая дочь Дока Годдарда, приехала, чтобы поселиться вместе с отцом и Грейс в квартале Ван-Найс на Эрчвуд-авеню. В это же самое время Ана Лоуэр начала жаловаться на серьезные проблемы с кровообращением и на другие сердечно-сосудистые недомогания, так что Норма Джин вернулась к Годдардам и подружилась с Элинор, которую близкие звали Бебе.
Бебе Годдард, будучи всего на шесть месяцев младше Нормы Джин, была приятной и красивой девочкой, которой исполнилось четырнадцать лет за неделю до Рождества. Она была к тому же боевой, стойкой и энергичной — ее вынудила к этому жизнь, а повествование о детстве Бебе вызывало у любого слушателя дрожь ужаса. Родители развелись, когда ей было полтора года. Некоторое время она вместе с братиком и сестричкой воспитывалась у матери, но позднее у миссис Годдард началось психическое заболевание и женщина стала опасной для окружающих. «Это была настоящая трагедия, — вспоминала многие годы спустя Бебе Годдард. — Она была настоящей психопаткой, без всяких угрызений совести и без всякого сознания того, что есть добро и что зло. Эта женщина, если хотела, умела быть приятной и пробуждать доверие, но потом безо всякой паузы превращалась в непредсказуемую и взрывоопасную особу». Бебе, которую перевозили то туда, то сюда, от родственников к чужим людям — она перебывала чуть ли не у дюжины приемных семей по всему Техасу, — созревала, ухаживая за братом и сестрой, преодолевая страх перед невозможностью выжить и страдая от ледяного безразличия отца. Имеет смысл припомнить эти печальные события в детстве Бебе, поскольку многое из того, что Мэрилин рассказывала о первых годах собственной жизни, в действительности довелось пережить Бебе. Легендарные истории о двенадцати или тринадцати приемных семьях, о физических наказаниях и избиениях, о недоедании и настоящем голоде — все это Мэрилин «одолжила» из реального прошлого Бебе и произвольным образом использовала в воспоминаниях, как только появлялась потребность привлечь на свою сторону прессу и завоевать общественное сочувствие. «То, о чем я поведала Норме Джин в ту первую зиму, произвело на нее огромное впечатление. Она проявила ко мне глубокое сочувствие, и очень быстро мы стали близкими подругами».
Обе девушки были яркими особами, брызжущими радостью и энергией. Имея абсолютно одинаковый рост, вес и цвет волос, они одалживали друг другу одежду и косметику, а Грейс всегда была готова дать им ценный совет по поводу макияжа. В соответствии с тем, что утверждает Бебе, именно в ее обществе Норма Джин впервые в жизни стала без малейшего смущения резвиться и проказничать, а еще она научилась смеяться. «Все ее обожали. У нее был такой блестящий талант веселиться».

: Бебе.jpg (25.94 КБ) 494 просмотра

Норма Джин посещала среднюю школу имени Эмерсона вплоть до окончания девятого класса, что имело место в июне 1941 года. Во время учебы она играл в 2 пьесах: сыграла короля в "Петронелле" и принца в музыкальной постановке ко Дню Святого Валентина. Ее выпускные оценки по испанскому языку, обществоведению и физическому воспитанию не производили особого впечатления, а что касается такого предмета, как риторика с привитием ораторских навыков, то она чудом не завалила его, поскольку страх перед тем, что ее сочтут ограниченной и непригодной для привлечения в компанию однокашников, все время сдавливал ей горло и лишал речи. Однако на занятиях по журналистике, которые вела мисс Крэйн, она продемонстрировала выдающиеся способности и необычайное чувство юмора. Фамилия Нормы Джин Бейкер часто фигурировала в тот год в общешкольной газете «Эмерсонец», поскольку она пописывала в рубрику «Всякая всячина». Принимая во внимание ее дальнейшую судьбу и последующие успехи (особенно в сфере кино), любопытным может показаться факт, что перу будущей звезды принадлежит следующая маленькая заметка: После анализа и сопоставления результатов более чем полусотни анкет, распространенных в школе, мы приходим к выводу, что для пятидесяти трех процентов наших молодых людей идеалом девушки является блондинка. Сорок процентов отдают предпочтение брюнеткам с голубыми глазами, а семь утверждают, что хотели бы очутиться на безлюдном острове с рыжеволосой девчонкой... Если иметь в виду максимальное единомыслие анкетируемых, то идеальной девушкой была бы блондинка с медовым отливом волос, изящной фигурой и правильными чертами лица, притом элегантная, интеллектуальная и одаренная в спортивном отношении (но все-таки женственная); кроме того, она должна быть лояльной подругой.
Что ж, мечтать не вредно. В принципе, она описала себя, включая те черты, которыми хотела бы обладать.

: Сертификат об окончании 9- класса.jpg (41.98 КБ) 489 просмотров

Одной из этих желанных черт являлось преодоление страха перед публичными выступлениями. Невзирая на растущую популярность Нормы Джин и ее все более глубокую убежденность в собственном умении обращать на себя внимание, продолжало существовать фундаментальное препятствие, которого ей так никогда и не удалось преодолеть. Этот факт подтверждался ее посредственными результатами на уроках по ораторскому искусству, во время которых она своей робостью и страхом перед публичным высказыванием доводила почтенного преподавателя, мистера Ступса, буквально до бешенства. Чем усерднее учитель призывал и подталкивал, тем больше ученицу заклинивало в молчании, результатом чего явились довольно-таки печальные последствия — эти события положили начало наблюдавшейся у Нормы Джин на протяжении всей жизни тенденции к заиканию. Как члена редакционной коллегии, издававшей школьную газету, ее попросили стать секретарем класса. «А я ответила: "М-м-м-могу не больше пары м-м-м-минут в м-м-м-месяц". Это было страшно».
Точно так же как Норма умела творить чудеса со своим более чем скромным гардеробом, и легкое заикание она смогла превратить в некое светское достоинство. В июне 1941 года Норма Джин попала в группу всего из нескольких ребят и девушек, которые в специально выпущенном классном алфавите оказались благодаря своим необычным чертам как-то выделенными и отмеченными: «А — амбициозный: Джон Харфорд... В — веселая: Мэри Джин Бойд... О — очаровательная: Нэнси Мун... Р — радикальный: Дон Болл...» И — за своеобразное остроумное упрямство, попросту: «М-м-м-м: Норма Джин Бейкер». И в школе, и за ее пределами она была «девушка Ммммм». Используя свое милое заикание, она сопрягла его со звуком, который слышала от ребят в свой адрес. Всегда впечатлительная, осторожная и несмелая — она была достаточно находчива и изобретательна, чтобы уметь обратить собственные недостатки в достоинства.

: конец учебного 1941 года.jpg (153.43 КБ) 486 просмотров

Норма Джин провела первый семестр десятого класса (второй год обучения, начинающийся в сентябре 1941 года) в средней школе Ван-Найса, находившейся ближе к дому Годдардов, чем уже упоминавшаяся университетская средняя школа в западной части Лос-Анджелеса. Здесь она получила еще худший аттестат, чем в Эмерсоновской школе.

: Средняя школа Ван Найса.jpg (98.98 КБ) 476 просмотров

Оказалось, что Норме Джин трудно было сосредоточиться на школьных обязанностях, поскольку ее внимание рассеивал и отвлекал симпатичный, умеренно высокий (178 сантиметров), темноволосый и голубоглазый молодой человек с крошечными, но убийственными усиками. Его звали Джеймс Доухерти, и его семья занимала в том же Ван-Найсе дом прямо напротив Годдардов, чуть вдали от Эрчвуд-стрит. Джим Доухерти, родившийся 12 апреля 1921 года в Лос-Анджелесе, в двадцатилетнем возрасте пользовался репутацией, которая коренным образом отличалась от славы Чака Морена. Самый младший из пятерых детей в семье, которой пришлось пережить тяжкие времена в период кризиса, он успел пожить в Ван-Найсе в самой натуральной брезентовой палатке, целыми днями работая на сборе фруктов, прежде чем его родители вместе с детьми смогли позволить себе снять маленький дом. В средней школе Ван-Найса Джим неизменно выступал на школьных представлениях, был звездой футбольной команды и выиграл выборы на пост председателя ученического совета. Находил он время и на то, чтобы в целях пополнения семейного бюджета подрабатывать, хватаясь за самые причудливые виды деятельности: бывал чистильщиком обуви, делал бутерброды в кондитерской и принимал участие в торжественных церемониях местной погребальной конторы — последней работой он продолжал заниматься и после окончания школы. Чтобы иметь возможность помогать матери и братьям с сестрами, он отверг предложение одного из колледжей о предоставлении спортивной стипендии.

: Джеймс.jpg (144.41 КБ) 459 просмотров

Осенью 1941 года Джим работал на авиастроительном заводе фирмы «Локхид», разъезжал на открытом голубом «Форде» и поочередно назначал свидания нескольким девушкам; особенно серьезно он раздумывал по поводу одной из них — некоей Дорис Дреннэн, — пока та его не бросила. «Ты не смог меня удержать», — вот в чем она его обвинила. В момент, когда Джим встретил Норму Джин, он трудился в ночную смену на заводе «Локхида» (в числе его коллег по работе был крепкий, мускулистый парень по имени Роберт Митчам) и жил настолько близко от средней школы Ван-Найса, что его мать Этель вместе со своей приятельницей Грейс Годдард попросили молодого человека привозить Норму Джин и Бебе из школы, до которой девочкам было сейчас гораздо дальше добираться, чем раньше, поскольку Годдарды в октябре переехали на Одесса-авеню в другой домик, владелицей которого была Ана Лоуэр. В тот год Бебе несколько раз серьезно болела и не посещала школу, а Джим запомнил, что Норма Джин пользовалась случаем, чтобы каждый день «садиться ко мне капельку ближе».
Джим казался Норме Джин (как она сказала позже) «идеалом мужчины», главным образом по причине своих усиков («она была восхищена ими», — утверждал Доухерти); и действительно, их щеточка должна была напоминать девушке таинственного дружка Глэдис, а также Кларка Гейбла и Эррола Флинна; кроме всего, усы прибавляли молодому человеку немного возраста и солидности. «Неплохой старичок!» — так выразилась о нем с одобрением Норма Джин, разговаривая как-то днем после возвращения из школы с расхворавшейся Бебе.
Что касается Доухерти, то вот его слова: «Я обратил внимание, что она была премилой и симпатичной девчоночкой, которая считала меня бесподобно выглядящим в белых рубашках, но для меня она была не более чем ребенком, потому как в нашем возрасте пять лет представляют собой огромную разницу». Он охотно согласился играть роль шофера, которым восхищаются, но о том, чтобы назначать свидания, не могло идти и речи.

: Линия сборки P-38 Lightning на заводе Lockheed, Бербанк, Калифорния,.jpg (133.21 КБ) 457 просмотров

Однако ни Джим, ни Норма Джин не оценили в должной мере напора Грейс Годдард, которая взяла на себя роль свахи. Едва увидев блеск в глазах своей воспитанницы, она тут же приступила к действиям, «ловко маневрируя [Нормой Джин] так, чтобы я обратил на нее внимание», хотя сам Доухерти смог осознать все это лишь много позднее. Через пару дней после Пёрл-Харбора и поспешного вступления Америки в войну Грейс спросила у Этель Доухерти, можно ли рассчитывать на то, что Джим будет сопровождать Норму Джин на рождественский вечер с танцами в фирму «Адел пресижн продактс», где в то время работал Док. Джим согласился — как он позже сказал, отчасти потому, что ему льстило откровенное обожание со стороны Нормы Джин, а отчасти из-за того, что его роман с Дорис Дреннэн не выдержал двукратной проверки, когда та отправилась в Санта-Монику, а он оказался не в состоянии удержать ее.

: Джеймс с с Дорис Дреннэн.jpg (114.52 КБ) 446 просмотров

Переломным моментом в их отношениях с Нормой стал праздничный прием по случаю Рождества Христова. Во время свободного танца Норма Джин находилась к Джиму (как он вспоминает) «чрезвычайно близко, смежив веки, так что даже Грейс и Док видели, что я для них уже больше чем просто хороший сосед. Я, как никогда в жизни, получал удовольствие от танцев с этой маленькой девочкой, которая, впрочем, уже и сама себя не чувствовала таковой, да и мне не казалась такой уж маленькой».

: Монро в школьном походе.jpg (147.53 КБ) 453 просмотра

Грейс, которая жаждала ускорить вступление Нормы Джин в зрелый возраст, всячески поощряла их к упрочению знакомства. Она давала девочке деньги, чтобы та ходила с Джимом в кино, предложила им сделать автостопом вылазку на взгорья в Голливуд-Хилс, потом они как-то совершили на лодке прогулку по озеру Попс-Уиллоу и время от времени ездили на север в округ Вен-тура, где навещали сестру Джима Элиду и разбивали бивак на берегу озера Шервуд. Грейс запаковывала на пикники ленч, и таким вот образом Джим — благодаря окрестной природе и энергичной Грейс — почувствовал себя счастливым тем, что проводит уик-энды с очаровательной, вызывающей всеобщее восхищение и ничего не требующей Нормой Джин. Иногда они останавливались по вечерам на шоссе Маллхолэнд-драйв чуть ли не на самой вершине горы, являвшейся частью скального массива Санта-Моника-Маунтинз. Как рассказывала об этом впоследствии влюбленная парочка, их интимные контакты носили вполне невинный характер. «Она очень ловко держала меня в повиновении», — резюмировал Джим. Молодые люди беседовали о войне, о школе и о многом другом, и Норма Джин искренне призналась Джиму, что она — незаконнорожденная безотцовщина, чем не вызвала в том ни сочувствия, ни неприязни. Он привлек ее ближе к себе, она склонила голову ему на плечо, а радио, немилосердно трещавшее из-за атмосферных помех, передавало новейшие шлягеры: «Не сиди ты под этою яблоней...», «Эта старая добрая черная магия...», «И лунный свет становится тобою...». Норма Джин больше всего любила слушать Фрэнка Синатру, который выводил «Больше никогда не полюблю я» и «Ночь и день». «Мне было с ней невероятно хорошо», — говорил Джим; Норма Джин оказалась лучше развитой физически, нежели большинство пятнадцатилеток (и она преобразилась в роскошную, просто классную барышню); кроме того, она полностью полагалась на мужскую опеку Джима и восхищалась всем, что он делал. Ему, понятное дело, подобное обожание невероятно льстило.

: Eme3.jpg (90.98 КБ) 447 просмотров

Известная причина - весна, любовь ... вот и перепутала!

Спасибо, прочитала про досвадебный период. Мы прошлый раз говорили, что жаль Норму, ей бы учиться.
Вот ты её ещё раз в школу и вернула.

Ираида писал(а): ↑26 фев 2024, 03:39 Известная причина - весна, любовь ... вот и перепутала!
Спасибо, прочитала про досвадебный период. Мы прошлый раз говорили, что жаль Норму, ей бы учиться.
Вот ты её ещё раз в школу и вернула.

Пожалуйста!

Похоже на то.

Форум Замечательных Людей

Познавательно - Развлекательный