Дорога Жизни

Из дневника Юры Рябинкина.
3, 4, 5 ноября. Все эти три дня шла учеба в школе. Понижены требования. При школе заработала столовка. Суп без карточек — по 1 тарелке на человека, а все остальное по карточкам.
Каждую ночь тревога. Бомбежка. Вчера над городом, в центре, было сбито за ночь 3 немецких самолета. Все время артиллерийские обстрелы. Да еще впереди — праздник. Какой «праздник» нам немцы преподнесут?
На сегодня надо было прочесть «Мертвые души» Гоголя, но при тусклом свете свечки невозможно читать. Пишешь машинально. Многие новости не знаю.
Что такое человек и человеческая жизнь? Что же, в конце концов? «Жизнь — копейка» — говорит старинная поговорка. Сколько человек жило до нас и сколько их должно было умереть... Но хорошо умереть, чувствуя и зная, что ты добился всего, о чем мечтал в юности, в детстве, хорошо умереть, зная, что остались последователи в твоих научных или литературных трудах, но ведь как тяжело... На что надеется сейчас Гитлер? На создание своей империи, самый замысел которой будет проклят человечеством будущих дней. И вот из-за какой-то кучки авантюристов гибнут миллионы и миллионы людей! Людей!.. Людей!!!
Уже поздно. Артиллерийская стрельба на время стихла. Свеча догорает. Голод, холод, темнота, грязь, вши и перспектива: багровое будущее, окутанное темной пеленой.
.

: В. А. Кучумов. «Набережная Невы у Зимнего дворца».jpg (166.43 КБ) 276 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина.
9 и 10 ноября. Засыпая, каждый день вижу во сне хлеб, масло, пироги, картошку. Да еще перед сном — мысль, что через 12 часов пройдет ночь и съешь кусок хлеба... Мама мне каждый день твердит, что она с Ирой ест по 2 стакана горячего, с сахаром чая, по полтарелки супа в день. Не больше. Да еще что тарелку супа вечером. Все же мне (...}. Ира, например, вечером даже отказывается от лишней порции супа. А мне они обе твердят, что я питаюсь, как рабочий, мотивируя тем, что я ем 2 тарелки супа в столовых да побольше, чем они, хлеба. Весь характер мой почему-то сейчас круто изменился. Стал я вялый, слабый, — пишу, а рука дрожит, иду, а в коленках такая слабость, кажется — шаг ступишь, а больше не сможешь и упадешь.

К 5 часам утра надо идти в очередь (...) обязательно. Все мы издерганы. У мамы я давно не вижу спокойных слов. Чего ни коснется в разговоре — ругань, крик или истерика, что-то в этом роде. Причина... Причин много — и голод, и вечный страх перед обстрелом и бомбежкой. В нашей семье — всего-то 3 человека — постоянный раздор, крупные ссоры... Мама что-то делит, Ира и я зорко следим — точно ли... Просто как-то не по себе, когда пишешь такие слова.
.

: С.Бойм «Вода из Невы».jpg (72.07 КБ) 275 просмотров

Вопрос о доставке продовольствия в блокадный город оставался главным.
В начале ноября А.А. Жданов затребовал материалы о сроках замерзания Ладожского озера и о состоянии льда зимой. Все понимали, что жизнь ленинградцев зависит от завоза продовольствия по единственному сохранившемуся пути через Ладожское озеро.
Никогда прежде до этого времени, автомашины, да ещё с грузом, не переезжали с восточного берега на западный и обратно. Надо было установить: когда и при каких температурах воздуха замерзает озеро, какая его часть покрывается льдом быстрее, ломается ли лёд от зимних штормов, где лучше всего проложить ледовую дорогу.
Утешительного в полученных материалах было мало. Оказывается, озеро в ряде мест нередко не замерзало совсем или покрывалось тонким льдом, который при штормах ломался. Из многолетних наблюдений и данных специалистов можно было сделать вывод, что толщина льда на Ладоге нарастает в следующей зависимости от средней температуры воздуха и времени замерзания:
.

: 13.jpg (72.79 КБ) 274 просмотра

.
Ладога

: 14.jpg (77.56 КБ) 272 просмотра

Были организованы ежедневные наблюдения за погодой на озере, разведка участков, где появлялся и нарастал лёд.
Перевалило на вторую половину ноября. Ежедневно 12 групп пешеходов-разведчиков при помощи опытных рыбаков-старожилов перебирались с западного берега на восточный, измеряя толщину льда и намечая вехи будущей трассы.
К 17 ноября толщина льда достигла 100 мм, что было недостаточно для открытия движения. Все с нетерпением ждали морозов.
Конный транспорт, машины, тракторы были подготовлены к перевозкам грузов. По несколько раз в сутки работники дорожной службы в различных частях озера измеряли толщину льда, но были бессильны ускорить её нарастание.
Утром 18 ноября подул желанный северный ветер; к концу дня температура воздуха понизилась до -12 градусов.
На другой день начальник тыла Ф.Н. Лагунов сам проехал по трассе на машине. Лёд на протяжении 30 км был неровный, местами встречались полыньи и трещины. Не считаясь с риском, он упорно продвигался вперёд, помечая в блокноте, где можно объехать опасные места. Вот и восточный берег. Отдав нужные распоряжения, Лагунов возвратился в Ленинград. По его совету сначала решили пустить конные обозы.

Генерал-майор Феофан Николаевич Лагунов, начальник тыла ЛВО

: 15.jpg (87.75 КБ) 273 просмотра

20 ноября 1941 года на восточный берег Ладоги с Вагановского спуска у деревни Коккорево был отправлен батальон конно-транспортного полка, недавно сформированного Ленинградским фронтом. Батальон представлял собой конно-санный обоз из 350 упряжек. Вечером того же дня обоз добрался до Кобоны на восточном берегу, загрузился мукой и отправился ночью в обратный путь, прибыв в Осиновец 21 ноября с грузом 63 т муки. Изнурённые лошади на обратном пути в Ленинград едва шли, некоторые падали и подняться не могли; таких лошадей прирезали, тут же разделывали и отправляли в город.
22 ноября наступил тот долгожданный день, когда на лёд вышли машины. Соблюдая интервалы, они покатили одна за другой за долгожданным грузом. Колонна вернулась, доставив 33 тонны продовольствия. Но в последующие дни количество продовольствия снизился – лёд был ещё хрупкий и наступило потепление.
.

: 16.jpg (59.51 КБ) 271 просмотр

Из дневника Юры Рябинкина
25 ноября. Ходил к глазному. Тот прописал мне очки, указывая на то, что у меня один глаз 0, а другой 30% зрения. Думаю, мне надо будет сходить в частную поликлинику.

26 ноября. Сегодня с утра ожесточенные артобстрелы города, и особенно района Сенной площади и нашего квартала. Много убитых и раненых.
Меня сегодня мать Штакельберга назвала круглым дураком, что я не ворую у И-вых. «Я бы, — говорит, — и не посмотрела».
Вместо растительного масла дают повидло. Очереди. Эх, достать бы где кокосового жиру! Где-нибудь...
Мама написала заявление на предоставление ей места в самолете для вылета из Ленинграда. Чувствую, что дело провалится, хотя какая-то тайная надежда есть на освобождение, но я все-таки угнетен разными плохими мыслями.
У меня мама потребовала Ирину карточку, хлебную. Хотят лишить меня печенья. Ну что ж... Раз только стоит Ире получить печенье, и она уже за него так уцепится, что не видать мне его больше... Опять пойдут гнусные, грязные сцены с дележкой, ей меньше, ей больше... Ну, положим, завтра я еще печенье получу, а с послезавтра начиная, кончайся моя и без того непривлекательная жизнь. Какая же жизнь, когда и печенья меня лишат...

.

: В.Милютина «Эрмитаж, разбитое окно».jpg (74.2 КБ) 270 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина
28 ноября. Был в тубдиспансере. Меня отправили на рентген и на анализы. Что будет дальше — не знаю.
Сегодня буду на коленях умолять маму отдать мне Ирину карточку на хлеб. Буду валяться на полу, а если она и тут откажет... Тогда мне уж не будет с чего волочить ноги.
Сегодня придет мама, отнимет у меня хлебную Ирину карточку — ну ладно, пожертвую ею для Иры, пусть хоть она останется жива из всей этой адской (...), а я уж как-нибудь... Лишь бы вырваться отсюда... Лишь бы вырваться... Какой я эгоист! Я очерствел, я... Кем я стал! Разве я похож на того, каким был 3 месяца назад?.. Позавчера лазал ложкой в кастрюлю Анфисы Николаевны, я украдкой таскал из спрятанных запасов на декаду масло и капусту, с жадностью смотрел, как мама делит кусочек конфетки (...) и Ирой, поднимаю ругань из-за каждого кусочка, крошки съестного... Кем я стал? Я чувствую, чтобы стать таким, как прежде, требуется надежда, уверенность, что я с семьей завтра или послезавтра эвакуируюсь, хватило бы для меня, но это не будет. Не будет эвакуации, и все же какая-то тайная надежда в глубине моей души. Если бы не она, я бы воровал, грабил, я не знаю, до чего дошел бы. Только до одного я бы не дошел — не изменил бы. Это я знаю твердо. А до всего остального... Больше не могу писать — застыла рука.
.

: Г.Фитингов. «Сто граммов хлеба».jpg (76.31 КБ) 269 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина
30 ноября. У мамы настроение явно эвакуационное.
Итак, до решения нашей судьбы остаются считанные дни. В случае невылета пойдем пешком. Идти километров сто, но как-нибудь пройдем. Мечта мамина сейчас — это порвать с шумной городской жизнью, поселиться в каком-нибудь районном селе, где была бы десятилетка для меня, обзавестись хозяйством, избой, дать мне сельскохозяйственный уклон и дожить свою жизнь в тишине и уюте.
Сегодня, между прочим, мама мне говорила, что голод, который мы переживаем, хуже того голода, какой был в 1918 году... В 1918 году — по словам мамы — было в высшей степени развито так называемое «мешочничество». Люди ездили в дальние деревни, там доставали хлеб, муку, масло, возвращались в Петроград и продавали из мешков все эти продукты, разумеется — за баснословные деньги. Но имевший тогда деньги был сыт, а сейчас может человек обладать миллионами, но, потеряв продовольственные и хлебные карточки на месяц, он неминуемо умрет с голоду, если только он уж не какой-нибудь феноменально предприимчивый человек.
Завтра надо идти в школу. Обязательно. Если дело коснется эвакуации, то меня выпустят из города лишь в случае, если я буду учащимся. Поэтому необходимо посещать школу.
Как бы я сейчас поел хлеба... Хлеба... Хлеба...
.

: А.Пахомов. На Неву за водой.jpg (94.37 КБ) 268 просмотров

Большим облегчением для осаждённого города стало освобождение городов Тихвин и Волхов (районные центры Ленинградской области). Тихвин был захвачен 8 ноября 1941 года, что очень осложнило доставку продовольствия в Ленинград. Эти победы спасли от голодной смерти тысячи людей и повысили обороноспособность Ленинграда. Моральная значимость этих побед была ещё больше: тяжесть неизвестности, давившая осаждённых, свалилась.
Разгром немецкой группировки под Тихвином имел для судьбы Ленинграда не меньшее значение, чем прорыв блокады в январе 1943 года. Запасов хлеба к 9 декабря (день освобождения Тихвина) оставалось на 9-10 дней, включая наличие муки в Новой Ладоге. Жмыхи, отруби, мельничная пыль и прочие «резервы» к этому времени были съедены начисто. Поэтому освобождение Тихвина по праву считается историческим событием, сыгравшим важную роль в защите Ленинграда.

Пленные немцы в Тихвине. Тихвин.

: 17.jpg (95.73 КБ) 267 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина.
5 декабря. Мама права, надо верить всегда в лучшее. Сейчас надо верить, что мы эвакуируемся. Так должно быть. И будет. Хотя мама еле ходит — она поправится, хотя Ира жалуется на боли в левом боку — пройдет. Хотя я и мама не обуты, у нас нет валенок и теплых вещей — мы вырвемся из этого голодного плена — Ленинграда. Но сейчас уже вечер, идет тревога, бьют зенитки, рвутся бомбы...
Голод. Жестокий голод!

9 декабря. Сколько еще чистых страниц осталось в дневнике? Раз, два, три... Тридцать шесть... А было... было двести. Через полмесяца уже полгода этому дневнику, полгода войны. Много я писал в этом дневнике. Сперва мои записи носили описательный характер, затем сменились лирическими. Каждый прожитый мною день дает еще одну страницу, а то и две. И сколько раз запись дня начиналась о голоде, о голоде и холоде? Сейчас, когда я вижу перед собой перспективу эвакуации, я как-то замалчиваю эти мысли. Но вот исчезни эта надежда... Что будет? Чем я буду жить?

.

: Я. Н. Николаев. Ленинград. Зима 1941-42 года. Очередь за хлебом..jpg (92.82 КБ) 260 просмотров

Последующие дни декабря продолжалась работа по восстановлению железнодорожного моста между Тихвином и Волховом, налаживанию работы на ледовой трассе.
При наведении ледовой дороги выяснилось, что для такого «ледяного моста» губительным является явление резонанса. Бывали случаи, когда тяжёлый грузовик, идущий по льду, нормально преодолевал маршрут, но идущая по тому же пути лёгкая машина с людьми при определённой скорости могла провалиться под лёд. Для автомобилей была предписана определённая скорость, чтобы избежать происшествий.
Из-за слабости льда в начальной период эксплуатации дороги её маршрут приходилось часто менять. Так, за первый месяц использования ледовой дороги её трасса менялась четыре раза. На ледовой дороге было установлено двухстороннее раздельное движение, полосы при этом находились на расстоянии 100-150 м друг от друга. Для предотвращения проваливания под лёд сразу нескольких автомобилей, дистанция между машинами в колонне была не менее 100 м.
Дорогу обслуживало 350 регулировщиков на 75-ти регулировочных постах. Вдоль ледовой дороги была проложена воздушная линия связи на вмороженных в лёд столбах.
.

: 18.jpg (81.95 КБ) 259 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина
10 декабря. Дела наши с эвакуацией... Вопрос все еще остается открытым. Как это мучительно! Знаешь, что с каждым днем твои силы иссякают, что ты изнемогаешь от недоедания день ото дня все больше и больше, и дорога к смерти, голодной смерти, идет параболой с обратного ее конца, что чем дальше, тем быстрее становится этот процесс медленного умирания... Вчера в очереди в столовой рассказывала одна гражданка, что у нас в доме уже пять человек умерло с голода... А самолеты летят до Вологды... Каждому прибывающему дается целых 800 г. хлеба и еще сколько угодно по коммерческой цене. И масло, и суп, и каша, и обед... Обед, состоящий не из жидкости, а из твердых тел, именуемых: каша, хлеб, картофель, овощи... Какой это контраст с нашим Ленинградом! Вырваться бы из этих чудовищных объятий смертельного голода, вырваться бы из-под вечного страха за свою жизнь, начать бы новую мирную жизнь где-нибудь в небольшой деревушке среди природы... забыть пережитые страдания... Вот она, моя мечта на сегодня.
Сегодняшний вечер даст мне лишь одни слезы. Я это знаю. Мама голодная, холодная. Дров у нас мало, почти нет, теплого она ничего не достанет, съестного также, измучается, издергается...
.

: Н. М. Быльев-Протопопов. У Медного всадника зимой. На Неву за водой..jpg (108.54 КБ) 257 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина
15 декабря. Голод. Страшный голод. Опять замолкло все об эвакуации. Становится тяжко жить. Жить, не зная для чего, жить, влачить свою жизнь в голоде и холоде. Морозы до 25 — 30° пробирают в 10 минут и валенки. Не могу... Рядом мама с Ирой. Я не могу отбирать от них их кусок хлеба. Не могу, ибо знаю, что такое сейчас даже хлебная крошка. Но я вижу, что они делятся со мной, и я, сволочь, тяну у них исподтишка последнее. А до чего они доведены, если мама вчера со слезами на глазах говорила мне, что она искренне желала бы мне подавиться уворованным у нее с Ирой довеском хлеба в 10—15 грамм. Какой страшный голод! Я чувствую, знаю, что вот предложи мне кто-нибудь смертельный яд, смерть от которого приходит без мучений, во сне, я взял и принял бы его. Я хочу жить, но так жить я не могу! Но я хочу жить! Так что же?
Ну вот и все... Я потерял свою честность, веру в нее, я постиг свой удел. Два дня тому назад я был послан за конфетами. Мало того, что я вместо конфет купил какао с сахаром (расчет на то, что Ира его есть не станет и увеличится моя доля), я еще половину «всего» — каких-то 600 г. полагалось нам на всю декаду — присвоил, выдумал рассказ, как у меня три пачки какао выхватили из рук, разыграл дома комедию со слезами и дал маме честное пионерское слово, что ни одной пачки какао себе я не брал... А затем, смотря зачерствелым сердцем на мамины слезы и горе, что она лишена сладкого, я потихоньку ел какао.
Я скатился в пропасть, названную распущенностью, полнейшим отсутствием совести, бесчестием и позором. Я недостойный сын своей матери и недостойный брат своей сестры. Я эгоист, человек, в тяжкую минуту забывающий всех своих близких и родных. И в то же время, когда я делаю так, мама выбивается из сил. С опухшими ногами, с больным сердцем, в легкой обуви по морозу, без кусочка хлеба за день она бегает по учреждениям, делает самые жалкие потуги, стараясь вырвать нас отсюда. Я потерял веру в эвакуацию. Она исчезла для меня. Весь мир для меня заменился едой. Все остальное создано для еды, для ее добывания, получения...
Я погибший человек. Жизнь для меня кончена. То, что предстоит мне впереди, то не жизнь, я хотел бы сейчас две вещи: умереть самому, сейчас, а этот дневник пусть прочла бы мама. Пусть она прокляла бы меня, грязное, бесчувственное и лицемерное животное, пусть бы отреклась от меня — я слишком пал, слишком...
Что будет дальше? Неужели смерть не возьмет меня? Но я хотел бы быстрой, не мучительной смерти, не голодной, что стала кровавым призраком так близко впереди.
Такая тоска, совестно, жалко смотреть на Иру...
Есть! Еды!
.

: Т. Н. Глебова. В блокаду. 1942.jpg (164.16 КБ) 256 просмотров

Измученные и изголодавшиеся ленинградцы как никогда нуждались в поддержке сил. Умирало людей с каждым днём всё больше и больше.
25 декабря, как обычно, жители рано утром пришли в магазины и здесь узнали, что хлебный паёк увеличен: рабочим на 100 граммов, служащим, иждивенцам и детям – на 75 граммов. Весть о прибавке хлеба молниеносно облетела весь город. Несмотря на морозный день, все, кто мог ходить, вышли из домов, желая поделиться радостью. Улицы и площади заполнялись народом, незнакомые люди жали друг другу руки, плакали, но то были слёзы торжества жизни.
Незабываемый день! Новая норма хлеба не восполняла затрат человека, население продолжало голодать, но каждый ленинградец и защитник города крепко верили в то, что за первой прибавкой скоро последует вторая, что вражеская блокада закончится.
Впереди ленинградцев ждали ещё тяжёлые испытания, многим, очень многим из них не суждено было дожить до полной победы над врагом и снятия блокады, но в этот день – 25 декабря – они были счастливы, понимая, что Ленинград устоит, враг будет разбит. И они не ошиблись. То была зарница грядущей победы осаждённых ленинградцев.
.

: Блокада Ленинграда 2.jpg (123.9 КБ) 255 просмотров

: Блокада Ленинграда 3.jpg (130.16 КБ) 255 просмотров

Из дневника Юры Рябинкина
24 декабря. Не писал я уже много дней. 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23. Целых 8 дней рука не брала в руку перо.
Со мной произошли перемены. Появилось что-то хорошее, как мне кажется, в моем характере. Поворот этому дала потеря мною Ириной карточки на сахар. О, как я тогда подло поступил с мамой и Ирой. Зазевался в магазине и потерял 200 г. сахару, 100 г. шоколада для Иры и мамы и 150 г. конфет. Я хочу перемениться, хочу выковать из себя иной характер, но я чувствую, что без поддержки мамы и Иры мне не протянуть на моей честной новой жизни. Пусть бы они как-нибудь сглаживали, ну, дальше я не могу просто выразиться. Сегодня я в первый раз за много уже дней принес домой полностью все конфеты, выкупленные в столовой, делюсь с Ирой и мамой хлебом, хотя иной раз еще украдкой стяну крошку.
Маме что-то обещают в райкоме, что ее эвакуируют 28/ХП... Сейчас мама пошла в райком насчет этого дела, если эвакуация будет отложена на 1 января, мы погибли, т. к. у нас осталось только талонов на два дня, еле-еле на три. Не больше. Мамино здоровье все более ухудшается. Опухоль у нее идет уже к бедру. Я завшивел окончательно... Я и Ира немного опухли на лицо. Сегодня кончили конфеты. Завтра — крупа. Послезавтра — мясо и масло. А затем, затем...
.

: Александр Харшак. За что.jpg (171.27 КБ) 254 просмотра

В декабре-январе 1941-42 годов наступили лютые морозы. Ледяной ветер обжигал лицо, пронизывал тело до костей, коченели руки, но люди продолжали штурмовать Ладогу.
Ледовую дорогу постоянно очищали от снега, через образующиеся трещины перебрасывали заранее сколоченные мостики из брёвен, что гарантировало безопасность и не снижало темпа движения. Пропускная способность ледовой дороги увеличивалась.
Но дорога через Ладогу оставалась коварной – полыньи, воронки от бомб, торосы, мостики, переброшенные через трещины во люду. Свирепый ветер сковывал людей со всех сторон, а огневые налёты врага калечили дорогу, разбивали машины, убивали шофёров. Дорога казалась бесконечно длинной, невероятно тяжёлой и опасной.
В продуваемых ветрами палатках работали медики, оказывая первую помощь обмороженным людям. Зенитки несли свою службу, прикрывая огнём путь по льду. Солдаты, рабочие, врачи, сёстры преодолевали трудности, выполняя долг, нередко от усталости падали, но не покидали работы.
.

: 20.jpg (76.29 КБ) 253 просмотра

Из дневника Юры Рябинкина
3 января. Чуть ли не последняя запись в дневнике. Боюсь, что и она-то... и дневник-то этот не придется мне закончить, чтобы на последней странице написать слово «конец». Уже кто-нибудь другой запишет его словами «смерть». А я хочу так страстно жить, веровать, чувствовать! Но... эвакуация будет лишь весною, когда пойдут поезда по Северной дороге, а до весны мне не дожить. Я опух, каждая клетка моей ткани содержит воды больше, чем нужно. Распухли все, следовательно, внутренние органы. Мне лень передвинуться, лень встать со стула, пройти. Но это все от избытка воды, недостатка еды. Все жидкое, жидкое, жидкое,.. И опух. Мама порвала со мной с Ирой. Они оставят меня, у мамы уж такая сейчас стала нервная система, что она готова позабыться, и тогда... Как это уже бывало, как она мне каждый день говорит, тогда она с Ирой как-нибудь выберутся отсюда, но не выбраться мне. Какой из меня работник? Какой из меня ученик? Ну, проработаю я, проучусь неделю, а там и протяну ноги... Неужели это так и будет? Смерть, смерть прямо в глаза. И деться от нее некуда. В больницу идти — я весь обовшивел... что мне делать, о господи? Я ведь умру, умру, а так хочется жить, уехать, жить, жить!.. Но, быть может, хоть останется жить Ира. Ох, как нехорошо на сердце... Мама сейчас такая грубая, бьет порой меня, и ругань от нее я слышу на каждом шагу. Но я не сержусь на нее за это, я — паразит, висящий на ее и Ириной шее. Да, смерть, смерть впереди. И нет никакой надежды, лишь только страх, что заставишь погибнуть с собой и родную мать, и родную сестру.
.

: К. И. Рудаков. Дружинница. 1943.jpg (113.94 КБ) 251 просмотр

С каждым днём улучшалась организация движения. Водители машин уже не искали дороги в безбрежном пространстве. В любое время суток, в метель и морозы они обеспечивали следование колонны или отдельных машин, не подвергаясь риску попасть в полыньи или воронки. Шесть расчищенных и укатанных путей тянулись с одного берега на другой. Это позволило увеличить завоз продовольствия в Ленинград, что дало возможность не только закрепить первую прибавку хлеба, но и увеличить хлебный паёк вторично, причём не только населению, но и войскам.
С 24 января 1942 года вводятся новые нормы снабжения хлебом. Рабочие стали получать 400 граммов, служащие – 300 граммов, иждивенцы и дети – 250 граммов, войска первой линии – 600 граммов, войска тыловых частей – 400 граммов. А 11 февраля хлебный паёк снова был увеличен.
.

: 21.jpg (82.16 КБ) 250 просмотров

Зимняя дорога по льду через Ладожское озеро становилась всё более оживлённой. Машины шли бесконечной лентой в оба конца.
Немецкие войска наблюдали над возрастающим движением транспорта; в меру своих сил они бомбили и обстреливали трассу, но желаемого результата не достигали: бомбы пробивали лёд и разрывались на дне, взрывная волна взломать лёд не могла. Образующиеся от бомб и снарядов воронки работники дорожно-комендантской службы тут же отмечали длинными шестами с еловыми ветками на концах. Водители машин их замечали издалека и своевременно объезжали.
Кроме бомбардировок и обстрелов из дальнобойных орудий, немцы производили налёты авиации. Самолёты снижались на небольшую высоту и из пулемётов обстреливали машины.
На помощь пришла наша авиация. Ответственность за прикрытие водной и ледовой коммуникации было возложена на командующего военно-воздушными силами Краснознамённого Балтийского флота М.И. Самохина. По его распоряжению наши истребители постоянно барражировали над озером, охраняя дорогу от вражеских налётов.

Генерал-майор авиации Михаил Иванович Самохин, командующий ВВС Балтийского флота

: 22.jpg (63.57 КБ) 249 просмотров

Над ледовой дорогой нередко развёртывались воздушные бои.
В ранний майский день 1942 две группы Ме-109 («мессершмитты») вели разведку над Ладожским озером и морской базой Осиновец. Примерно в это же время на разведку вылетело звено Семена Горгуля. К сожалению, один самолет из-за неисправности вернулся, Горгуль с Байдраковым и Дмитриевым ушли на задание тройкой.
Бой разгорелся внезапно. Шестерка «мессеров», скрытая дымкой и облаками, первой навалилась на наше звено. Горгуль, Байдраков и Дмитриев приняли неравный бой. На лёд упал Ме-109, но тут же загорелся и самолет Байдракова. Тяжело раненный летчик покинул самолет на парашюте. Бой принял ожесточенный характер. Нужно было прикрыть медленно спускавшегося на парашюте друга. И Горгуль с Дмитриевым не допустили к нему «мессеров», пока парашют не опустился на торосы. Но Байдраков не встал. Он лежал вверх лицом, будто наблюдал за тяжелым боем товарищей.
Новые взаимные атаки, падает еще один «мессер» и вдруг удар по кабине Семёна Горгули. Летчик ранен, винт закрутился вхолостую. Но Горгуль не покинул машину, повел её на посадку. Его товарищ Ефим Дмитриев остался один против четырех Ме-109. Третий «мессершмитт» вспыхнул факелом и упал на лёд. Но и Горгулю ранило вторично. И все же он, с трудом сохраняя сознание, едва различая ледовый покров, посадил самолет.
У Дмитриева кончилось горючее, он вынужден был выйти из боя. А три Ме-109 тем временем делали заход за заходом, расстреливая стоящий на льду самолет и истекающего кровью Семёна Горгулю. Слабеющей рукой он достал блокнот. Нет сил развернуть планшет, вытащить карандаш, но как страшно умирать, не сказав последнего слова друзьям. И тогда перебитым кровоточащим пальцем Семен Горгуль, шахтер Донбасса, отважный балтийский летчик, нацарапал на листке: «Прощайте, ленинградцы!».
Ленинградцы помнят этот подвиг.

Семён Егорович Горгуль (1917-1942), летчик-истребитель 13 иап/4 гиап ВМФ

: 23.jpg (25.2 КБ) 248 просмотров

Форум Замечательных Людей

Познавательно - Развлекательный